Восемнадцать лет. Беременность, роды и маленький человечек, которому я подарила жизнь. Он лежит в метре от меня и мирно спит.
А я, отвернувшись от него, стараюсь не думать о прошедшем дне, о том, как тяжело было в родзале, как сказала врачу, что не буду забирать ребенка, как ко мне несколько часов ходили делегации из медработников и уговаривали не отказываться от такого чудесного мальчика.
Я лежала в обычной палате, рассчитанной на троих, но, почему-то, по стечению обстоятельств, кроме меня и моего сына, больше никого в ней не было. Это еще больше побуждало к размышлениям и воспоминаниям.
В памяти всплывали встречи с папой новорожденного, который сначала клялся в вечной любви, а потом, узнав о беременности, побледнел, будто сам находился в моем положении и, что-то промямлив, исчез. Больше я его не видела, а в роддом передачу мне принесла моя воспитатель из детского дома, посоветовав сразу решить вопрос с отказом от сына и начать устраивать свою жизнь.
А моя жизнь – она была совсем рядом, стоило протянуть руку, и можно прикоснуться к этому маленькому комочку, совершенно не осознающему, какие события происходят вокруг него.
Сынок проснулся, начал хныкать. Я смогла вытерпеть около пяти минут, внушая себе, что это не мой ребенок, я написала отказ, и утром состоятся окончательные формальности по оформлению его в дом малютки. Еще я рассчитывала, что сейчас в палату зайдет акушерка или медсестра, накормят ребенка и сделают все для него необходимое.
Но никто не шел, и я, встав со своей кровати, подошла к постели сына. Сморщенный лобик и беспомощно открывающийся беззубый ротик даже постороннему человеку подсказали бы, что малыш хочет кушать.
Почти неосознанно, я взяла сына и приложила к груди. Он, прикрыв глазки, блаженно зачмокал и успокоился, а я, чувствуя детское тепло, заплакала, и, увидев появившуюся рядом дежурную медсестру, спросила:
— А можно забрать отказ?
Медсестра обняла меня, и ответила:
— Ну конечно, можно, мамочка! Ты – молодец!
